Кировабад-1984.
В древний азербайджанский город Гянджу , тогда именовавшийся Кировабадом, прибыли мы с Сашей Халифманом поздней ночью. Родина великого Низами выглядела абсолютно вымершей. Практически наугад направились мы по узким улицам пугающего своей тишиной восточного города. Целью нашей была главная местная гостиница, где , согласно официального вызова, нас должны были разместить. Кое-как добравшись с тяжелыми чемоданами до заветной вывески, мы долго и безуспешно стучали в закрытую дверь. Спустя некоторое время, стало заметно какое- то шевеление и на пороге появился заспанный швейцар. После утомительных препирательств, он все же запустил нас в вестибюль и нехотя заглянул в амбарную книгу администратора. Выяснилось, что в последний момент руководство приняло решение разместить участников и тренеров чемпионата в другой, и, как вскоре выяснилось, не столь приличной гостинице. Мы вновь оказались на темной пустынной улице. Было уже часа два ночи. В этот момент я почувствовал себя перенесенным в одну из арабских сказок, в которых на таинственных извилистых улочках притаились кровожадные разбойники, а городом правит коварный и злой джинн.
После долгих странствий мы все же нашли старенькую гостиницу, но в столь поздний час нашим размещением просто некому было заняться. В конце концов, какой-то подозрительного вида дежурный предложил нам устроиться на одну ночь в “роскошном номере” на шестнадцать коек, по сравнению с которым, общежитие дома колхозника выглядело бы хилтоновским люксом. “Ночной портье” включил свет, и нашему взору предстала малопривлекательная картина. В холодном, неотапливаемом номере на одной из кроватей спал огромный человек , забравшийся под одеяло прямо в пальто и меховой шапке. Его могучий храп, только что сотрясавший помещение, неожиданно сменился чудовищными, судя по интонациям, ругательствами и проклятиями. У Александра такое опасное соседство не вызвало большого восторга и он предпочел вернуться в холл, где и просидел до самого утра. Что касается меня, то все мои попытки если не заснуть, то , хотя бы забыться после утомительного путешествия, под грозный аккомпанемент , звучавший всю ночь из противоположного угла, были, конечно, тщетны. Как я ругал себя, что ввязался в эту поездку и поменял комфорт уютной питерской квартиры, украшенной новогодней елкой, на этот кошмарный номер в чужом и неприветливом городе. Хотелось в голос завыть от своей полной беспомощности и обиды.
Наконец- то, настало утро , и с грехом пополам нам предоставили сносный двухместный номер, в котором можно было передохнуть после ночных странствий. Впрочем, оставалось уже не так много времени до официального открытия турнира и жеребьевки, а драматические события на старте чемпионата и вовсе отодвинули остальные эмоции на второй план.
Соревнование в Кировабаде по уже сложившейся традиции проходило по швейцарской системе в одиннадцать туров. Для успеха в таком первенстве необходимо побеждать соперников вне зависимости от цвета фигур. Важнейшей задачей тренера и участника при подготовке к подобным турнирам является включение в дебютный репертуар острых, подчас рискованных систем при игре черными. Именно такой острый дебют – вариант дракона и применил в первом туре против Халифмана представитель ярко комбинационной украинской шахматной школы Станислав Савченко. Александр повел партию чересчур агрессивно, и недооценил оборонительные возможности соперника. Атака на королевском фланге захлебнулась, и материальный перевес черных быстро сказался. Такая осечка на старте, да еще при игре белыми, не могла не повлиять на наши честолюбивые планы. Без всякого злого умысла я задал вопрос Александру, как будущему математику. Если до начала соревнования у участника отсутствует рейтинг ( коэффициент Эло), и он проигрывает все партии в турнире, каков будет этот числовой показатель по окончании турнира. Саша принял эту чисто теоретическую задачу в свой адрес, и, кажется, не простил мне эту шутку и поныне. Впрочем, раззадоривать такого самолюбивого человека и не требовалось. После этого разговора он начал выигрывать одну партию за другой, а свой боевой характер продемонстрировал во всю мощь в последнем туре в поединке со своим основным конкурентом – Алексеем Дреевым. Это была, пожалуй, первая партия Халифмана, получившая большую прессу, и ставшая на несколько лет его своеобразной творческой визитной карточкой. Дерзкая жертва качества, предпринятая черными на пятом (!) ходу, произвела большое впечатление на специалистов.
Запомнились слова опытнейшего тренера и аналитика Абрама Иосифовича Хасина, кстати, недавно отметившего в Германии свое девяностолетие, произнесенные демонстративно громко, чтобы их услышал тренер молодежной сборной страна А.А. Быховский :” Поздравляю вас – из Халифмана получится большой шахматист. Это настоящий талант!” Такой прогноз, озвученный не наивным болельщиком или восторженной поклонницей, а боевым офицером, вернувшимся с войны инвалидом, и, только благодаря своему сильному характеру и необыкновенной любви к шахматам, достигнувшему выдающихся успехов в различных областях этого интеллектуального единоборства, дорогого стоил!
Но прежде, чем получать поздравления, пришлось крепко поволноваться. Был момент, когда я серьезно засомневался, имеет ли мой подопечный достаточную компенсацию в виде инициативы за материальный дефицит. В волнении я вышел из зала и стал мерить большими шагами примыкающий к дому палисадник, обрамленный вечнозеленым кустарником. Неожиданно ко мне подошел Боря Гельфанд, к которому с тех пор я испытываю огромную симпатию –« Геннадий Ефимович, ну что вы так переживаете? Ваш Саша – гений! Он выиграет!”
Спасибо, Борис! Я часто вспоминал эти слова…